В 2012 году журнал Manga Erotics F взял интервью у нескольких мангака об их первом опыте издания собственной манга. Среди них были два хорошо известных российским манга-отаку мастера — Инио Асано (Inio Asano) и Дайсукэ Игараси (Daisuke Igarashi). Мы перевели их интервью для вас.
Часть 1. Инио Асано
— Как вы пришли к своей первой публикации? (Принесли её редактору издания, выиграли в конкурсе и т. д.)
— Когда мне было семнадцать лет, я нарисовал двенадцать страниц коротких смешных историй и принёс их в журнал Spirits. Редактор, с которым я тогда встретился, работал с Наоки Ямамото (Naoki Yamamoto). Так получилось, что в тот момент его «Прекрасная девушка» (Fine Girl) получилась короче, чем планировалось, поэтому они искали короткую манга, чтобы закрыть образовавшуюся брешь. Мне действительно повезло — и отчасти потому, что я не стал рисовать длинную историю (смеётся).
«Это слишком, Кикути!!» (1998), первая изданная работа Инио Асано
— Когда вы начали рисовать свою дебютную историю? Как продвигалась работа над ней?
— Дата, когда я принёс свою рукопись в Spirits, подписана с краю: «15:00, 16 апреля 1998 года». До того я предлагал свои работы в журналы Famitsu и Dragon Quest 4-Koma Theater, когда учился в средней и старшей школе. Это были первые случаи, когда я вообще что-либо отправлял в журналы для публикации. В то время я не думал о том, что смогу стать профессионалом. Когда я рисовал эти эскизы на занятиях, они почему-то нравились моим друзьям. Хотя я делал их совсем условными, я всё равно не мог не думать о том, как бы оно выглядело, нарисуй это профессионал. Мои истории были «наркоманскими», очень авторскими, поэтому мне казалось, что широкий читатель их вряд ли оценит. Я относился с большим скептицизмом к своему творчеству.
— Как вы сейчас, спустя столько лет, воспринимаете свою дебютную работу?
— Когда я задал этот вопрос своему редактору спустя некоторое время после публикации, он ответил, что увидел в этой работе талант в очень грубой оправе. Может быть, он был слегка не в себе, когда это говорил, потому что я сам не могу сказать, что чувствую потенциал, глядя на эту работу (смеётся). Но я не воспринимаю эту манга как позор или поражение: это авторский сатирический комикс, и он не имеет ничего общего с тем, что и как я рисую сейчас. Конечно, рисунок ужасен, да и как я мог сделать всё правильно? Я и понятия не имел о технологии создания манга. Было бы глупо ожидать чего-то другого в качестве результата.
— Что, по вашему мнению, является одной из ваших самых сильных сторон как рисовальщика манга?
— Думаю, я действительно неплох в дизайне книг. У меня был дизайнер для историй «Этот прекрасный мир» (What a Wonderful World) и «Голограф на Радужном поле» (Rainbow Field Holograph; издатель в России «Фабрика комиксов» — прим. пер.), но остальные мои книги были сделаны так, как я их придумал от и до. Я не очень уверен в содержании моей манга, поэтому стараюсь делать книгу как арт-объект. С момента дебюта я в этом вопросе неплохо продвинулся. В плане рисунка у меня никогда не было конкретных ориентиров и идеала, поэтому я не могу сказать, приближаюсь ли я к нему или отдаляюсь. Я рисовал и рисую в различных жанрах и стилизациях, и я немного утомился рассуждать об этом.
Могу сказать, что в последний раз я был под влиянием чужого творчества, когда читал историю Тэкехико Иноуэ (Takehiko Inoue) «Вагабонд» (Vagabond) и думал: «Ничего себе! Этот парень так хорош, что я хочу быть им!» (смеётся) С того момента я начал рисовать своих персонажей принципиально по-другому, мне даже пришлось переделать часть истории «Этот прекрасный мир». То, как я рисую, — смесь различных художественных стилей, под влиянием которых я находился весьма продолжительное время. Я также прошёл фазу «Харучин» (Haruchin) Кирико Нананан (Kiriko Nananan): глаза моих персонажей стали точечками на некоторое время под влиянием её стиля рисования. Когда я увидел, как это вышло на печати в журнале, я вернулся к уже нарисованному и всё исправил для издания в танкобон, так как оно выглядело чужеродно. Ещё я прошёл фазу использования брашпена, пытаясь достичь уникальности линий, как у Тайо Матсумото (Taiyo Matsumoto). В сочетании с глазками-точечками эти линии добавили странности первой главе «Этот прекрасный мир»… Возможно, моя самая сильная сторона — страсть к экспериментам (смеётся).
— Что, как вы считаете, является вашим слабым местом как художника манга?
— Моя слабая сторона — это рисование движущихся кадров: например, где кто-то бежит. Я не очень понимаю, как работать с линиями скорости, и до сих пор не разобрался, как что-то может визуально двигаться без этих самых линий или звуков. В моих историях множество моментов, где персонажи должны были бежать, но в итоге я от них отказался, так как вместо того, чтобы побежать, мои герои застывают в нелепой позе. (смеётся) В главе «Девушка у моря» (A Girl by the Sea), над которой я только закончил работать, был момент, где Мисаки должна была схватить электрошокер, кувыркнувшись. Но после нескольких неудачных попыток это нарисовать я сдался.
— Когда и после какой работы вы поняли, что рисование манга — это действительно ваше призвание?
— После дебюта я быстро почувствовал, что меня взяли только в качестве мальчика-затычки в разделе журнала с низкосортной юмористической манга. Но мне казалось, что я достоин большего и попробовал делать более сложный материал на стыке жанров (например, хоррор). Для начала — только грубые наброски. Это не было поиском стиля, это был поиск какой-то ниши, темы, которую оценил бы редактор и взял в работу в дальнейшем. В течение достаточно продолжительного времени я не мог остановиться на чём-то конкретном, но оставался верен сюрреализму. Когда я рисовал «Кикути», я прочитал историю Фусамару Фуруя (Usamaru Furuya; автор манга «Музыка Марии» — прим. пер.) «Палеполи» (Palepoli), откуда и взял некоторые штуки для последней полосы комикса.
В то время я читал много различной манга, но авторский комикс мне попадался достаточно редко. За «Кикути» я получил гонорар 40 000 йен (примерно 300 долларов по курсу 1998 года — прим. пер.) за 4 страницы. Половину этих денег я потратил на покупку цифровой камеры, чтобы фотографировать референсы для дальнейшей работы, а остальное спустил на новую манга. Я её купил в книжном магазине по адресу Сибуя-109, куда зашёл в поисках «Голубой машины» (Blue Car) Йоситомо Йосимото (Yoshitomo Yoshimoto) и работ Найто Ямада (Naito Yamada). До сих пор вижу перед собой бумажный пакет, который порвался у меня в районе Йено из-за веса книг. (смеётся)
Не могу сказать, что моё творчество сильно изменилось с момента создания первой главы «Этот прекрасный мир». В общем и целом, я продолжил свой намеченный тогда путь, пробуя всё, что я задумывал. Не то чтобы эти вопросы меня всегда волновали, но именно в этом редактор видел перспективы и взялся издать. Просто я стал придерживаться этой линии.
Позже, когда я закончил рисовать «Соланин» (Solanin), я понял, что пресытился этим стилем, упёрся в потолок его возможностей, и с того времени стал снова понемногу экспериментировать. Я начинал в гаг-манга (сатирический комикс), и на примере «Спокойной ночи, Пунпун» (Goodnight Punpun) я вижу, что не до конца избавился от флёра этих работ, всё время невольно возвращаюсь к ним. Навыкам создания историй и сюжетов или тому, как заставить читателя сопереживать, я научился намного позже. Рисование историй о взрослении — это бизнес, в самом ужасном смысле этого слова. (смеётся) При этом сатирическую манга весело рисовать, так что я стараюсь сейчас балансировать между этими двумя темами. Когда я рисовал свою первую манга о взрослении, полагал, что это как раз то, в чём я преуспею. Мои герои были очень похожи на тогдашнего меня, и поэтому я понимаю, почему в итоге с гаг-манга у меня дело не пошло. Надо признать, я был крайне серьёзным молодым человеком в свои двадцать.
— Как вы сделали свой стиль узнаваемым?
— Я попробовал использовать в своей работе компьютер незадолго до начала создания манга «Этот прекрасный мир», но очень быстро я почувствовал вину, так как это было нечестно. Поэтому в качестве компенсации я решил усложнить себе задачу в виде дополнительного света и теней. У меня не было конкретного представления о том, как должна выглядеть моя история: это было экспериментом, поиском возможной формы. Если бы вы погуглили «Асано Инио» в тот момент, когда увидел свет мой первый танкобон, вы бы получили всего шесть результатов, один из которых был такой: «Книга ужасна в изображении окружения». Этот комментарий настолько меня задел, что я стал пробовать все возможные способы, чтобы это как-то исправить.
Я прочитал в Dennou Manga Giken (сборник интервью различных мангака о том, как они используют компьютер в работе над своими историями), что Усамару Фуруя распечатывает фотографии в голубом цвете и обводит их тушью. Я воспользовался этим советом.
Через некоторое время отзывы сменились, мою работу стали описывать как «романтическую», и это меня уже так не задевало. Я больше не хотел слишком напрягаться, чтобы что-то исправить, мне хотелось поскорей дорисовать историю. Конечно, это не исключало того факта, что мне нравилась манга с богатыми фонами, как у Найто Ямада (Naito Yamada).
Главным для меня в тот момент было издать танкобон: я учился в старшей школе и был очень самоуверен. Тогда я не очень это осознавал, и в итоге за это поплатился. Я посвятил всё своё время рисованию, и кроме этого у меня ничего не было. Если бы я провалился, то стал пустой оболочкой человека, неспособной к нормальному функционированию в обществе. (смеётся)
— Какие стороны работы над манга для вас самые трудоёмкие?
— Сейчас я завершаю работу сразу над несколькими сериями. С каждым днём мне всё меньше нужно думать о каких-то деталях и мелочах, работать стало намного проще.
В последнее время я задумываюсь о дополнительном обучении своих ассистентов. Они сменяются достаточно часто, и с каждым новым человеком нужно отдельно заниматься, приспосабливая его к моему художественному стилю. В ассистентах нет никакого смысла, если их работу нужно без конца проверять и корректировать. У меня нет особого опыта работы ассистентом, поэтому зачастую мне трудно объяснить, что требуется сделать так, чтобы получилось как задумано. Быть учителем в этих вопросах для меня самая трудная задача.
— Как выглядит манга-идеал, к которому вы стремитесь в своём творчестве?
— Я хочу нарисовать манга, которую будет невозможно критиковать: такую, чтобы она нравилась исключительно всем, вне зависимости от их предпочтений. Я понимаю, что эта мечта неосуществима, но это именно то, чего я хочу прямо сейчас. Просто всех своих предыдущих целей я уже достиг, и теперь остаётся мечтать о несбыточном. Например, ещё мне хочется, чтобы моя очередная книга вышла тиражом в три миллиона экземпляров. (смеётся)
P.S. Книга Инио Асано «Голограф на радужном поле» (16+) доступна для чтения в Зале комиксов РГБМ
Перевод — Лидия Бабинцева,
редакция — Ирина Смирнова