В 2012 году журнал Manga Erotics F взял интервью у нескольких мангака об их первом опыте издания собственной манга. Среди них были два хорошо известных российским манга-отаку мастера — Инио Асано (Inio Asano) и Дайсукэ Игараси (Daisuke Igarashi). Мы перевели их интервью для вас.
Часть 2. Дайсукэ Игараси
— Как вы пришли к своей первой публикации? (Принесли её редактору издания, выиграли в конкурсе и т. д.)
— Право на первое издание я получил, выиграв сезонный главный приз конкурса журнала Afternoon со своей работой «День фестиваля, когда играла музыка» (The Day the Festival Music Played), которая впоследствии стала первой главой моей истории Hanashippanashi.
Изначально я отправил эти страницы на конкурс одного журнала для девочек и получил от них ответ, что история хорошая, но смотрелась бы лучше в журнале с мужской аудиторией. Тогда я и переслал эту историю в Afternoon. Я очень благодарен тем редакторам за их письмо.
До выигрыша в конкурсе я имел смутное представление о том, чем бы мне хотелось заниматься, хотя и предполагал, что эта работа всё-таки должна быть связана с иллюстрированием. Так что вариант художника комиксов я держал в уме, но не ложился костьми на пути достижения этой цели.
Более того, я вообще ничего не делал до того, как окончил университет, так что моё участие в конкурсе было скорее погоней за денежным призом, чем за возможностью стать профессиональным мангака. (смеётся) Вообще, я считал максимумом, который я могу получить, второй приз или диплом участника. Я тогда только пробовал себя и не думал, что у меня хоть что-то получится.
— Когда вы начали рисовать свою дебютную историю? Как продвигалась работа над ней?
— Ещё учась в старших классах школы, я любил рисовать бессмысленные картинки (дудлы) в своей записной книжке. Небольшие эпизоды типа таких, где кто-то пошёл погулять и увидел что-то странное. Некоторые из них вошли в Hanashippanashi. Когда я пошёл в художественную школу, чтобы поступить в университет, я стал вкладывать что-то в свои картинки, и это было уже невозможно уместить в одной иллюстрации. Тогда-то я впервые и задумался: «А что, если я буду рисовать цепочки таких иллюстраций?». По сути, это были мои первые попытки рисовать манга, но, говоря откровенно, я до сих пор не могу утверждать, что рисую именно её.
— Какие различия вы видите между вашими предыдущими работами и той, которая была в итоге впервые издана? Как вы думаете, почему именно эта работа стала достойна печати?
— В действительности, я не нарисовал ни одной законченной манга до дебютной печатной работы, так что я не могу сказать, что именно изменилось в моей работе над историей. Но могу точно сказать, что поменял своё мировоззрение: до этой работы я думал о манга как о фантазии, о чём-то таком, что ты должен выдумать, о чём можешь только мечтать, тогда как я хотел рисовать то, что происходило со мной в реальной жизни. Я думаю, это был как раз тот момент, когда я связал свои представления о манга с тем, что я действительно хочу рисовать.
— Как вы сейчас, спустя столько лет, воспринимаете свою дебютную работу?
— Когда она впервые была опубликована, я зашивался и думал о том, что было бы неплохо иметь побольше времени на отрисовку истории ради её качества. То, как она выглядела в журнале, заставляло меня стыдиться своей работы. Мне даже казалось, что она просто похоронит мою профессиональную репутацию. И, нужно признаться, я до сих пор что-то такое чувствую, когда перечитываю её, хотя некоторые вещи я сделал весьма неплохо.
Перечитывая эту работу, я ясно вижу, что в каждом кадре содержится смысл, что здесь нет проходных, неважных деталей на страницах и в кадре. Проглядывая «День фестиваля, когда играла музыка», вы можете безошибочно сказать, например, какое время суток изображено, ориентируясь только на графику работы. Плюс, такое название для истории я тоже выбрал не случайно: оно тоже дополняет сюжет. Изначальный план страниц был иным, но в итоге я решил, что не хочу затягивать повествование и всё переделал в сторону уменьшения количества диалогов и кадров.
Возможно, я мог бы нарисовать эту историю технически лучше, но, с другой стороны, я понимаю, что вложил максимум своих возможностей, которыми располагал на тот момент. Это была моя первая история, которую я продумывал в течение нескольких лет, прежде чем приступить к рисованию. Я потратил несколько месяцев на максимально качественную отрисовку шестнадцати полос истории. И это был очень хороший опыт для меня как рисовальщика, так как это был первый проект, над которым я действительно работал с усилием. Я понял, как можно применить мой личный опыт для рисования сюжетов в манга.
— Что, по вашему мнению, является одной из ваших самых сильных сторон как рисовальщика манга?
— Я думаю, это попытки создать возможности для демонстрации своего творчества. Я стараюсь создать кульминационные моменты в истории не столько за счёт текста, сколько при помощи моих иллюстраций. Я пробую общаться с читателем через рисунок. В «Дне фестиваля, когда играла музыка» история разворачивается вокруг мальчика, который пытается попасть домой в целости и сохранности, но здесь есть кое-что ещё, что я попробовал изложить на первых трёх страницах и что выплыло в самом конце.
Когда я спросил мнение своего редактора, он ответил, что не смог понять с первого раза, о чём же эта история (смеётся). Я очень надеюсь, что люди каждый раз будут находить в моей манга что-то новое, перечитывая её раз за разом.
Ещё одна причина, по которой я рисую именно манга — это фоны. Одна из моих самых сильных сторон как рисовальщика — скрупулёзная работа над ними для создания атмосферы истории, которую читатель смог бы почувствовать.
— Что, как вы считаете, является вашим слабым местом как художника манга?
Как ни странно, мои слабые стороны — те же, что и сильные: я не очень точно прорабатываю сюжеты и характеры персонажей, что делает мои истории несбалансированными.
Сначала я придумываю какую-нибудь простую историю: например, про мальчика, который влюбляется в девочку. Но когда я начинаю это рисовать, моя задумка выходит из-под моего контроля. Несмотря на то, что у меня есть план развития сюжета, я часто просто забываю нарисовать эти события…
— Когда и после какой работы вы поняли, что рисование манга — это действительно ваше призвание?
— Полагаю, что это и была моя дебютная манга. Я так и не нарисовал ничего, принципиально отличающегося от неё в стилистическом плане. Именно во время финальных этапов работы над Hanashippanashi я начал думать о диалоге с читателями в моих произведениях. После этой длинной истории я делал по одной короткой каждый год, и это была единственная работа, которой я вообще занимался. В конечном счёте меня перестали издавать, хотя я продолжал делать такие истории и дальше. Я начал ходить кругами, убегая от правды (смеётся).
Осознав свои промахи, я нарисовал «Ведьм» (Witches): так я впервые за долгое время вышел за рамки. Я понял, что меня ограничивало всё это время, и легко сбросил эти оковы.
То, что я хотел рисовать в своих историях, чем-то похоже на цикл стихотворений, но на практике поэзия имеет несколько видов (лирическая поэзия, поэзия рассказа), поэтому я попытался расширить свои возможности и сделать разные вещи. Наверное, частично это решение стало результатом моего полного безразличия к тому, опозорит ли меня работа или нет. До того момента я считал своим долгом быть идеальным: мои работы должны вдохновлять читателя, всё должно быть сделано безупречно или не сделано вовсе. Так что я начал делать что-то, чего никогда не делал в своих работах, в надежде, что это будет выглядеть неплохо. Получалось не всегда хорошо, но мне всё же удавалось достучаться до читателей. Я оставил всё как есть и решил рисовать то, что просто приходит в голову. В то же время я начал рисовать «Маленький лес» (Little Forest).
Когда моя карьера мангака только начиналась, мой круг общения и профессионального интереса резко сузился. Я общался только с теми людьми, которые имели отношение к индустрии манга. Начав общаться с большим количеством самых разных людей, я стал разбираться во многих других вещах.
— Как вы сделали свой стиль узнаваемым?
— Рисование манга в значительной степени зависит от представления мира и вещей вокруг. Поскольку каждый видит мир по-своему, я смог отточить свой стиль и сделать его узнаваемым.
В то же время, если я продолжу рисовать вещи только так, как привык это делать, то приду к тому, что буду рисовать одно и то же. Поэтому я часто смешиваю вещи и стараюсь смотреть на них с разных ракурсов.
— Какие стороны работы над манга для вас самые трудоёмкие?
— Я чувствую, когда перегружаю информацией страницу и манга становится трудночитаемой. Тогда я ищу другие варианты баланса. По сути, сложность состоит в том, чтобы работать с этим каждый раз, экспериментировать в поисках оптимального варианта.
— Как выглядит манга-идеал, к которому вы стремитесь в своём творчестве?
— Каждый мой танкобон — это воплощаемый идеал. Я заканчиваю одну книгу и начинаю новую с новыми критериями.
P.S. К сожалению, официального издания ни одной из книг Дайсукэ Игараси в России ещё не было.
Перевод — Лидия Бабинцева,
редакция — Ирина Смирнова